Часы пропили ровно в полночь
Название: Замыкая круг
Автор: Zlobnyy Geniy
Фэндом: BUCK-TICK
Рейтинг: PG-13
Авторский комментарий: действие растянуто во времени, все события, с учетом воспоминаний, происходили с 1982 - 83 по 2007 год (впрочем, конечная дата – на выбор читателя); русизмы в тесте допущены сознательно; в остальном без комментариев.
читать дальше
Хидэ сидел, обхватив руками колени, и в неярком свете ночной лампы любовался, как на соседней кровати спит Имаи Хисаши. Стояла глубокая ночь, но ритм–гитарист BUCK-TICK совсем забыл о времени. Когда-то hide из X Japan сказал, что он хотел бы поставить Имаи у себя в комнате в качестве манекена. Хидэхико Хошино тоже не прочь был бы поставить его у себя, только в спальне. Чувствовать себя фетишистом Хошино было ни капельки не стыдно. Ну, может чуть-чуть, когда он представлял, что можно сделать с манекеном - Хисаши и его щеки краснели, а сердце сбивалось с ритма.
Почему он мечтал об Имаи? Трудно сказать. Может, потому что Хисаши был странный, может, потому что как-то раз на сцене он отвлекся от гитары и во время фансервиса в его воображении независимо от сознания появилась эротическая картинка, которая потом не отпускала долгое время, может еще почему. Хидэхико не стремился найти ответ на этот вопрос, как и сделать их отношения ближе. Он предпочел только любоваться Хисой всегда и везде, стараясь, чтоб остальным это не бросалось в глаза.
BUCK-TICK были в туре. В отеле очередного города Хошино и Имаи достался совместный номер. Как и много раз до этого, Хидэ любовался спящим лид-гитаристом. А Хиса взял и проснулся. Несколько минут они в молчании смотрели друг на друга, потом Имаи все же решил поинтересоваться, что, собственно говоря, происходит:
- Почему ты на меня так смотришь?
Хошино хотел что-то соврать, но мозги работать отказались, и ни одной дельной мысли в голову не пришло:
- Да вот. Не спится. Сижу, мечтаю.
- Боюсь подумать, о чем ты мечтаешь, глядя на меня такими глазами. С таким взглядом мне надо делать фансервис не с Ачаном, а с тобой! Хочешь?
- Нет.
Имаи удивился:
- Почему?
- Потому что я хочу от тебя не фансервиса, а чего-то более материального.
- Секса что ли?
- Представь себе.
Имаи сладко потянулся, растягиваясь каждой мышцей, перевернулся на живот, потянулся еще раз, прогнулся и сел лицом к Хидэхико:
- А что. Я согласен.
- Вот так просто?
- Думаешь, лучше, если я начну строить из себя борца за нравственность? Нафиг надо!
- Я как-то не так себе это представлял, - растерялся Хошино.
- А давай ты мне расскажешь, как именно ты представлял. А лучше покажешь, а, Хидэ? – подмигнул Имаи.
Хошино быстро сообразил, что второго такого случая может и не быть, и надо соглашаться, пока Имаи не передумал, даже если его предложение вызывает удивление. Гитаристы завалились в койку. Как и на сцене, Имаи лидировал, Хидэ поддерживал ритм. В целом получилась отменная музыкальная партия.
- Представь себе, сколько лет мы играемся в фансервис, а ничего, кроме показухи на сцене, с мужчиной у меня не было, - признался Имаи.
- Можно подумать у меня было!
- Зато теперь мы с тобой любовники, даже если это был первый и последний (в чем я сомневаюсь) раз, - заметил Имаи.
- Только, Хисаши, надеюсь, ты тоже думаешь, что лучше, если об этом никто не узнает?
- Конечно, я так думаю. И никто не узнает, если ты перестанешь поедать меня взглядом.
- Заметано, - усмехнулся Хидэ.
Скоро Имаи снова уснул, уткнувшись носом в плечо друга.
А Хошино думал о том, что он соврал Имаи.
***
Хисаши не был его первым мужчиной.
Как-то раз они с Ютакой шли к Хидэ домой. Стояла на редкость мерзостная погода. После вчерашнего дождя еще не сошли лужи, а на небе собирались новые тучи. Прохожие изо всех сил стремились побыстрее скрыться в домах от надвигающейся непогоды.
Возле входа в дом Хошино разлилась огромная лужа. Хигучи остановился и задумчиво огляделся в поисках обходной дороги:
- Я же в ней утону, если попрусь напрямик.
Недолго думая, Хидэ подхватил маленького Юту на руки и гордо, как крейсер Аврора, в несколько шагов преодолел мокрое, грязное и холодное препятствие.
- Надеюсь, этого никто не видел и не сфотографировал, - захихикал Хигучи. – А то из-за Хисаши с Ачаном о нашей группе и так пишут много всякой гадости.
- Если бы ты утонул, - серьезно заметил Хидэ, - у нас бы не стало бас-гитариста. А найти тебе замену очень сложно.
Дальнейшему развитию этой темы помешал дождь. Ливень хлынул без предупреждения, в два счета промочив задержавшихся на пороге людей до последней нитки. Случившееся не расстроило, а наоборот, даже подняло настроение. Мокрые, но веселые, они ворвались в квартиру Хошино.
По-быстрому приведя себя в порядок, хозяин отправился на кухню, готовить ужин, оставив ванну и сухие вещи в полное распоряжение гостя.
С кухни уже вовсю валил вкусный запах, когда Юта появился в дверях в длинной рубашке Хидэхико на голое влажное тело и почему–то с зубной щеткой в руке.
- Слышь, Хидэ, я тут подумал. Чисто из разряда "если бы". С кем из нашей группы ты бы хотел переспать? - спросил Хигучи.
Ритм-гитарист вытаращил глаза от столь неожиданного вопроса, но Юта терпеливо ждал ответа.
- С кем? – задумался Хошино, перебирая варианты. – Хм. С тобой.
- А если бы у тебя была реальная возможность переспать со мной, ты бы сделал это?
- Да.
- А давай! - воодушевился Ютака.
- Сейчас? – Хидэхико с сомнением посмотрел на уже накрытый стол. – Так ужин остынет.
- Хидэ, ты придурок что ли?!
Возмущенный Ютака в длинной рубашке и с зубной щеткой выглядел очень мило. Мелкая зараза, способная выкинуть такой фортель, что хотелось подвергнуть его медленной пытке, а потом задушить, нравился Хошино даже больше, чем их главный, то бишь Имаи-сан. Хидэ отложил поварешку и, подойдя к Юте, стащил с него единственную одёжку. Рубашка повисла на кисти Хигучи, зацепившись рукавом за зубную щетку. Юта инстинктивно отступил на шаг, упершись спиной в дверной косяк, и судорожно вздохнул, не в силах разжать руку. Хидэ поцеловал его в запястье - и кулак безвольно раскрылся, щетка упала на пол, и рубашка соскользнула вслед за ней. Хошино начал изучать голое тело, лаская, словно новую гитару: сильно и нежно, пытаясь понять, какое звучание она способна издать. Наблюдая за тем, как Юта кусает губы от удовольствия, Хидэхико вдруг вспомнил, как в третьем классе старшей школы на уроке физкультуры они с Ютакой поссорились, и тот запустил в него баскетбольным мячом, который угодил Хидэ в лоб и оставил после себя огромный синяк. И, вспомнив об этом, Хошино осознал - неожиданно для себя - насколько сильно он любит Хигучи со всеми его мозговыми тараканами.
- Хидээээ, да делай уже что-нибудь! - застонал Ютака. – Пока мы будем здесь стоять, твой суп совсем прокиснет.
Хошино отвлекся от мечтаний и, схватив Хигучи за руку, потащил в спальню.
Когда они уставшие и голодные уселись за стол, остывшая еда была сметена словно ураганом.
Разливая горячий чай, Хидэхико заметил, что Юта загрустил. Хошино пересел к нему, обнял, поцеловал в макушку. Хигучи встрепенулся, словно просыпаясь, и случайно выплеснул на себя чай. Пока Хидэ ходил за полотенцем, Ютака подпер голову рукой и снова задумался. Хошино нравился Юте до умопомрачения еще со школы. Первый раз встретив в классе этого реально высокого парня, Хигучи несколько дней не мог думать ни о чем, кроме него. Когда из просто одноклассников они стали друзьями, Ютака начал ценить Хидэ не только за рост. Но за рост в первую очередь! И сейчас Хигучи было немного совестно, что даже в момент, когда из близких друзей они превратились в очень близких друзей, он продолжает думать о постороннем и надеяться на ситуацию «а вдруг» - вдруг его идеал когда-нибудь соизволит…
***
У Хигучи Ютаки был свой идеал. И свой секрет. Его идеалом был старший брат, а секретом – их отношения с Толлом, далеко выходящие за понятие "братские". Ну, вообще-то дальше минета дело не заходило. И то, потому что аники оказался слишком принципиальным. Но ведь нормальные братья не отсасывают друг другу. Наверное.
В своего старшего брата Юта был влюблен. Еще с детства. Больше всего это чувство походило на тихое восхищение совершенством. Пусть у Толла была куча недостатков, но для Ютаки он был если не богом, то кумиром. И это же самое восхищение заставляло мечтать о бОльшем внимании со стороны ани-чана, чем то, которое он мог предложить младшему брату.
Однажды Юта собрал всю свою наглость и залез к Толлу в постель. Подкрался к нему осторожно, как кошка на охоте. Стараясь не разбудить, начал прикасаться губами к его лицу, в душе надеясь, что аники проснется и поддержит инициативу. Толл проснулся, спросонку не въехав в ситуацию, даже сделал попытку ответить на ласку, а когда до него дошло, что происходит, он железной хваткой вцепился брату в волосы и оторвал от себя. В полумраке комнаты Ютака не мог видеть его взгляд, но чувствовал, что он прожигает его насквозь. После минутной паузы старший брат скинул Юту на пол с обещанием утром устроить разборку.
Разборка состоялась. Толл орал так, что у Ютаки встали волосы дыбом без помощи стилистов. В порыве ответного гнева он не сдержался и проговорился о своих чувствах. Когда признание «Я же люблю тебя, идиот!» вылетело и зависло в воздухе, Юта опустил голову и сделался такой несчастный-несчастный, что аники не выдержал и обнял его. Хигучи прижался к нему всем телом. Кровь в висках стучала, как барабаны ани-чана на концерте. Но ничего из того, на что Хигучи надеялся и что воображал, не произошло. Ягами сокрушенно, но уже совершенно спокойно сказал, что дал бы ему ремня, да, жалко, не за что. И отпустил. Юта сел, где стоял, потому что ватные ноги не держали, а Толл просто ушел.
Ютака не привык сдаваться. Тем более что теперь терять было нечего - все карты раскрыты. Вечером того же дня он забрался к аники в душ. Заявив, что он уже взрослый и может делать, что хочет с кем хочет, полез к Толлу целоваться. В ванне было скользко, поэтому Ягами не отбивался, боясь поскользнуться и убиться. А там губы и руки младшего брата сделали свое дело. Желание отбиваться совсем пропало, стоило Юте опуститься на колени. Толл лишь выключил воду, чтоб она не отвлекала. Ну а после минета ему просто не осталось ничего другого, как притянуть к себе братика за хитрую мордочку и поцеловать взасос. Юта расцвел и заискрился, попытался добиться продолжения банкета, но тут уж Толл твердо сказал: "Нет!"
Привалившись к аники на диване перед телевизором, Юта наслаждался новыми возможностями: отвлечь брата поцелуем и стащить у него бутылку пива, или скурить одну сигарету на двоих, или забраться под одеяло, прижаться к теплому телу и не бояться, что тебя пинком сшибут с кровати, – это так здорово! И, конечно, он продолжал надеяться, что когда-нибудь аники засунет свои принципы себе в задницу и… В общем, Хигучи Ютака был счастлив.
Ягами Толл очень не хотел, чтобы эту милую семейную идиллию что-нибудь нарушило, поэтому свою тайну он хранил, как зеницу ока.
***
Ягами Толл спал с Сакураем Атсуши.
Первый раз это случилось давно, еще в первобытные времена, когда Ачан приходил к старшему брату своего друга, чтобы учиться играть на барабанах.
Сакурай тогда был странноватый, замкнутый и недоверчивый. И чтобы заставить его себе доверять, Толл с ним переспал. Сей нехитрый прием сработал. У Толла и Атсуши установились самые дружеские взаимоотношения. Потом они расстались. Потом Ягами стал барабанщиком BUCK-TICK.
То, что они снова оказались в постели, случилось, словно само собой. Правда, существовал еще Имаи, в которого Ачан был влюблен. Но отношениям Толла и Атсуши это не мешало. Ведь у них была не любовь, а скорее способ общения: доверительный и очень интимный.
Обычно, все происходило приблизительно так. Сакурай звонил и спрашивал: «Аники, ты не занят? Я хочу с тобой увидеться». Это было что-то вроде пароля. Толл отвечал: «Конечно», брал бутылку чего-нибудь покрепче и ехал к вокалисту. Они пропускали по стаканчику, обсуждали последние новости, погоду, музыку. Атсуши всегда первым обрывал разговор, поднимался и говорил, слегка смущаясь: "Идем?". Если это происходило вечером, то в спальне зажигались свечи. Странная прихоть двух взрослых мужчин, маленькая традиция. В неярком мерцающем свете они раздевались, спокойно, хоть и в предвкушении. Еще одной традицией был первый поцелуй: Толл целовал Ачана в ухо, облизывал ушную раковину, прикусывал мочку. Это расслабляло их обоих, делало игривыми. А после они лежали и снова говорили. На этот раз о вещах более личных. Сакурай мог поплакаться, пожаловаться, поистерить, спросить совета. Кроме Юты, Атсуши больше, чем кто-либо другой в группе, был младшим братом. Толл старательно гнал от себя эту мысль.
***
- Аники, - заорал Юта на весь дом, - тебе Ачан звонит!
- Слушаю.
- Ты не занят? Мне очень сильно нужна твоя помощь, - голос в трубке звучал так расстроено, что Толл аж перепугался.
- Я сейчас приеду, Атсуши.
- Спасибо.
- Что-то случилось? – глядя на встревоженное лицо брата, Юта тоже насторожился.
- Видимо, да. Разберусь.
В этот раз все традиции были нарушены. Ачан кинулся в его объятия, стоило Толлу переступить порог.
- Ты хоть объясни, что происходит, - пытался спрашивать Ягами в кратких перерывах между отчаянными поцелуями.
- Потом, все потом, - рычал Ачан, на ходу сдирая с себя одежду.
И, правда, все ответы и вопросы потом.
Сидя на развороченной кровати, Атсуши ежился от обдувающего его тело холодного воздуха и пытался закурить. После четвертой неудачной попытки Толлу пришлось сесть с ним рядом и поджечь сигарету, да и себе заодно.
- Так все-таки, что случилось?
- Что мне делать, ани-чан? Скажи, что мне делать с Хисаши?!
Больная тема наконец-то вырвалась на волю. Толл даже почувствовал что-то, вроде облегчения. Он был готов к тому, что однажды должен состояться этот разговор.
- Ты должен ему во всем признаться.
Успокоившийся было Сакурай начал снова скатываться в истерику.
- Как?! Как я могу сказать ему, что люблю его?! Это же Имаи! А-то ты его не знаешь. Он же меня съест! Ну, по крайней мере, житья точно не даст. Он не поймет. Просто не-пой-мёт!
- Атсуши, - Толл был очень серьезен, – не истери. Никто тебя не съест. Только надо не сдаваться и быть настойчивым (подумал Ягами о Юте). Вода камень точит. Пусть твоим первым шагом будет признание. А там, в зависимости от реакции, будем думать дальше. Главное - не впадать в панику. Если же Хиса начнет на тебя косо смотреть, можешь не переживать, я ему уши оторву.
Сакурай представил себе картину "Ягами Толл отрывает уши Имаи Хисаши" и нервно расхохотался.
***
С того разговора прошло не больше недели. В это время BUCK-TICK репетировали новую программу к скорому концерту. Имаи был очень раздражен, всем недоволен и на всех кричал.
- Ачан, хватит в окно пялиться! Уже всех ворон пересчитал. Лучше текст учи!
- Юта, прекрати мне рожи корчить! Думаешь, я не вижу?! Да, блин, вы взрослые мужики, почему я должен вас строить, как школьников?!
- Хидэ! Ты что, оглох?! Совсем в ноты не попадаешь!
(Реплика Хошино себе под нос: «А нефиг мне было с утра так громко в ухо стонать»).
- Аники, ну хоть ты можешь быть серьезным? – Толл прекращает лыбиться, с каменным лицом барабанит, пытаясь не рассмеяться.
Сакурай забывал текст, потому что очень волновался. Он решился: сегодня или никогда.
Наконец, репетиция закончилась. Имаи перестал нервничать, улыбнулся и предложил всем сходить пропустить по бокальчику пива. Пока инструменты раскладывались по местам, Атсуши подошел к Толлу и сказал тихо-тихо: «Я сделаю это сегодня». Толл подбадривающе подмигнул.
- Пей пиво, пиво, пиво, пиво пей, - фальшиво напевая, Ягами схватил Хидэ под одну руку, брата - под другую и зашагал к двери.
Хидэхико вырывался, оборачиваясь к оставленной гитаре, Юта вырывался в другую сторону, к басу, но Толл держал крепко и тащил их на выход, как бронетранспортер.
Хисаши и Атсуши остались одни. Имаи возился со своими гитарами, пытаясь устроить их на подставке, Сакурай вертел в руке микрофон, выбирая между двумя фразами «Хисаши, я люблю тебя» и «Хисаши, я хочу тебе что-то сказать». Оставшись с Имаи наедине, Ачану расхотелось признаваться. Но он подумал об успокаивающих объятиях Толла, мысленно досчитал до трех и выдал в микрофон: «Хисаши, я хочу тебя». (Это смешались две вертевшиеся в голове фразы).
Имаи развернулся в прыжке. Он думал, что ушли все, и за гитарами не заметил вокалиста. Усиленный микрофоном голос, раздавшийся в пустой, как ему казалось, комнате очень испугал Хису.
- Сакурай! – нервно дергая глазом, Имаи выругался. – Хочешь, чтоб я умер от разрыва сердца?!
И только после эмоциональной разрядки до сознания дошел смысл сказанных слов.
- В каком это смысле «я тебя хочу»? – подозрительно переспросил Хиса.
Может, сложись все по-другому, Атсуши пошел бы на попятную, но от испуга Хисаши он немного офигел и расслабился, поэтому наконец-то смог произнести вслух:
- Я хотел сказать, что люблю тебя.
Звук, который в ответ издал Имаи, был похож на гудок простуженного паровоза - столько чувств в нем уместилось. После этого настала длинная неловкая пауза. Имаи пытался собрать мысли в кучу и придать им звуковую форму, а Сакурай, зараннее предчувствуя скандал, отстраненно прикидывал, каким концом лучше всего засунуть микрофон в Хисаши, когда тот начнет орать. Наконец Хиса сказал:
- Идем, Ачан, нас ждут.
- Никуда не денутся, а я хочу знать, что ты скажешь мне в ответ!
Имаи покосился на микрофон, который Атсуши крепко сжимал в руке, но сказал то, что думал:
- Твоя первая фраза кажется мне ближе к истине. Я хорошо тебя знаю, и поверить в то, что ты меня хочешь, могу намного легче, чем в то, что ты меня любишь.
Такой ответ стал полной неожиданностью. Сакурай почувствовал, как на глаза наворачиваются злые слезы – так его еще никто не обижал. Он криво улыбнулся, скрывая обиду.
Дружеские посиделки так и не состоялись. Когда Имаи и Сакурай оказались в компании остальных участников группы, столик в баре окутала тревожно-скандальная атмосфера.
Первым ушел Ачан. Обида оказалась слишком сильной, чтоб можно было сидеть рядом с Хисаши и делать вид, что ничего не произошло. Вслед за ним ушел сам Хиса. Остальные молча переглянулись. Что лидер и фронтмен поссорились, поняли все. О причине догадывался Толл, но он оставил свои мысли при себе.
- Что за люди: пришли, испортили настроение и ушли, - проворчал Юта. – Поехали домой, аники. Я спать хочу.
- Давай без меня. Я еще посижу.
- Как знаешь.
- Идем, я тебя провожу, - предложил Хидэ.
Хошино и Хигучи ушли. Толл покурил, подумал и поехал к Сакураю.
Как он и предполагал, Атсуши был расстроен и пьян.
- Рассказывай, - скомандовал Ягами.
- Представляешь, - Сакурай улыбнулся во все тридцать два, - он мне не поверил. Я еле-еле заставил себя произнести вслух эти несчастные несколько слов, а эта сучка крашенная мне не поверила!
Эмоции вырвались на волю: в стену полетела пепельница, за ней вслед чашка, за чашкой вдогонку ваза. Толл сидел в кресле и наблюдал за погромом. Выпустив пар, Атсуши хотел подойти к столу за бутылкой, но по дороге ему подвернулся стул. Зло пнув его необутой ногой, Сакурай больно ударился пальцами. Желая отомстить, он пнул стул еще раз, другой ногой. От вспышки бешенства несчастной мебели грозила преждевременная смерть, но Ягами решил, что пора вмешаться и остановить вандализм.
- Ачан, - голос Толла с ласковыми, но твердыми интонациями подействовал успокаивающе, - хватит издеваться над мебелью. Прости меня, я не подумал об этом.
- О чем? – Сакурай бросил ломать стул и с легким интересом оглянулся на Ягами.
- О такой реакции со стороны Хисаши. А ведь это так очевидно.
- Правда? – в тоне Ачана прорезалась ирония. – Я так заврался, что мне нельзя верить?
- Нет. Все намного проще. Извини, конечно, но мы все знаем, что ты слишком эмоциональный и увлекающийся тип и вполне способен сделать из мухи слона. И Имаи знает. Думаю, он просто решил, что это очередная твоя блажь – поиграть с ним в любовь. Что-то вроде фансервиса, но внутри группы.
Сакурай, немного подумав, кивнул:
- Даже если ты прав, мне от этого не легче. Аники, ну а ты веришь мне?
- Конечно. Ведь я знаю тебя лучше, чем кто-либо другой.
- Да чего уж там. Так и говори «ведь я трахаю тебя почти два десятка лет».
Толл обладал хорошо натренированным терпением, поэтому продолжил все так же спокойно:
- Да, я это делаю, но ты, вроде, не против. Кстати, ты помнишь, с чего у нас все начиналось?
- С лапши. С лапши, которую ты навешал мне на уши, - зло ответил Ачан, но обижать Толла передумал, поэтому сразу продолжил: – Конечно, помню: с доверия. Хочешь сказать, если мы с Хисой станем любовниками, он поверит в то, что я его люблю по-настоящему?
Логики в этом заявлении было не много, но Атсуши был пьян, а Ягами не хотел его расстраивать еще больше:
- Не думаю, что все произойдет так просто, но в этой идее есть что-то здравое.
В ходе разговора Атсуши успокоился. Предположение Толла направило его мысли по иному руслу: от неудавшегося признания до обдумывания плана совращения Имаи. Ягами только хитро улыбался, наблюдая как лицо Ачана из расстроенного становится сосредоточенно-задумчивым.
Восстановив душевное равновесие, Атсуши, все время просидевший на полу, подполз к Толлу и положил голову ему на колени:
- Что бы я без тебя делал, ани-чан?
- Пинал стулья и пил в одиночестве.
- Это да.
Ягами перебирал черные пряди волос Сакурая и думал о Хошино. Он был уверен, что Хиса тоже любит Ачана, а значит, рано или поздно их отношения наладятся, тогда Хидэ останется единственным нормальным мужиком в их группе.
В это время Хошино Хидэхико и Имаи Хисаши надирались виски у ритм-гитариста дома. Точнее Хошино Хидэхико присутствовал при том, как Имаи Хисаши надирается виски.
Оставив Толла в баре, Юта предложил Хидэ чашечку чая под негромкую музыку, пока брата нет дома. Когда чай подходил к концу, а басист был уже полуобнажен, у Хидэхико зазвонил телефон. На другом конце мобильной связи оказался злой голос Хисаши:
- Хошино, я пью виски, сидя на ступеньках у дверей твоей квартиры. Почему я здесь сижу?
- Потому что меня нет дома, - смиренно ответил Хидэ. – Я понял. Буду максимум через полчаса.
Связь отключилась. Хошино вздохнул.
- Извини, Юта. Я сегодня выбран личной жилеткой злого и пьяного Имаи-сана.
- Твою мать! Сами не могут решить свои проблемы! Достали, блин, на нас отыгрываться!
- Не переживай так. Первый раз что ли? Ладно, мне бежать надо.
Расставшись с Хидэ, Ютака плюнул на все и завалился спать.
А Хошино наблюдал за тем, как Хиса пьет.
Имаи напивался и зверел. Несмотря на то, что с Сакураем они были давними очень хорошими друзьями, иногда Ачан выводил Хисаши из себя. Разными способами, но всегда несознательно. Теперь он, похоже, взялся за это специально. Больше всего Имаи злило то, что он никак не мог понять следует ли воспринимать слова Сакурая всерьез. С одной стороны, зная Ачана, можно быть уверенным, что он через месяц обо всем забудет, с другой стороны, опять же зная Сакурая, можно думать, что все правда.
- Вот же истеричная сволочь! - вырвалось у Хисы, и рюмка сделала попытку улететь в угол. Неудачную, так как Хидэ успел поймать её на взлете.
- Имаи, ты можешь играть на моих нервах, но не смей портить мою собственность! - крик Хошино немного вернул Хисаши на землю.
- Свинья. Вот кто он, - доверительно сообщил Хиса и встал – выпитое просилось обратно. Комната качнулась, Имаи схватился за угол стола, пытаясь удержать равновесие. «Когда ты уже вырубишься?» - думал Хошино, подхватив Хисаши, чтоб помочь добраться до туалета. С горем пополам добравшись до пункта назначения и удовлетворив потребности, Имаи вернулся к бутылке, уже второй. Хидэ, понимая, что с пьянством пора прекращать, несмотря на протесты, забрал виски и потащил Имаи в спальню. Увидев знакомую до последней вмятины кровать, Хиса пьяно захихикал и начал приставать к Хошино. Тот не сопротивлялся, дожидаясь, пока алкоголь сделает свое дело. Скоро Имаи отключился, а Хидэхико вздохнул с облегчением.
Первое, что с утра увидел второй гитарист BUCK-TICK, открыв глаза, - протрезвевший, похмелившийся и помывшийся Хисаши перед зеркалом. Имаи собирался одеться да так и застыл, глядя на свое отражение, пытаясь найти во взгляде ответ на вопрос: "Что делать?" Вариантов, как поступить было много. Нужно только решить, какой выбрать. Самый легкий – сделать вид, что ничего не произошло – отпадал сразу. Сакурай будет дуться и обижаться, начнет ныть и уйдет в запой. Хисаши это не устраивало хотя бы потому, что, во-первых, вокалист ему нужен был в рабочем состоянии, а во-вторых, он ценил друзей. Можно было подыграть, но Имаи этого тоже не хотел. Если все обстоит так, как он думает, то вскоре Ачан забросит идею чувств и придумает что-то другое. Тогда уже самому Имаи прийдется либо ныть и лезть на стену либо уходить в запой. Для Хисаши любовь была не просто выдумкой фанаток. Так уж сложилось. Имаи действительно любил Ачана и особо не скрывал этого: он терпел его капризы, прощал нытье и выпивку, сигареты и сорванный голос, писал для него песни и музыку, так или иначе, но все хиты BUCK-TICK были в какой-то степени созданы под влиянием личности Сакурая. Постепенно Хисе стало казаться, что лучше всего поступить так, как когда-то получилось с Хидэхико. Просто переспать с Атсуши. Глядишь, и половина проблем отпадет.
Заметив, что Хидэ проснулся, Имаи бросил через плечо:
- Доброе утро.
- Тебе того же. Хисаши, ты можешь объяснить, что случилось?
- Не твое дело.
- Мое, раз ты пьешь в моем доме и портишь мои вещи!
- Тебе что-то не нравится?
- Да.
- А мне плевать. Иди нафиг, Хошино.
Хидэ не обиделся на грубость. Свою долю любви и нежности он получал в другом месте. Имаи, все-таки одевшись, склонился над лежащим ритм-гитаристом, поцеловал:
- Я ушел. Напомню, что через пять дней у нас выступление, опоздаешь на репетицию - расстреляю.
Хидэ показал спине Имаи язык.
К выполнению принятого решения Хисаши приступил на следующий день после лайва. Ранним утром он появился на пороге дома Сакурая и трезвонил до тех пор, пока помятый со сна, недовольный, зевающий Ачан не открыл дверь.
- Заходи, - пригласил Атсуши и пропустил гостя внутрь. – Зачем приперся?
Конечно же было невежливо так спрашивать, но Сакураю еще казалось, что он спит, а во сне с Хисой можно делать разные вещи. Например, грубить.
- Я хочу с тобой переспать.
Сакураю показалось, что он ослышался.
- Что?
- Я хочу с тобой переспать.
Атсуши незаметно себя ущипнул, чтобы проверить сон это или бред, и понял, что не спит. Сама по себе идея Имаи была неплохая и, в принципе, в планы Ачана входила. Но вот так сразу с утра и с порога? Слишком быстрое развитие событий.
- А если я откажусь?
- Ты же знаешь, я никогда никого не заставляю, только предлагаю.
Сначала Сакурай хотел сказать «нет» чисто из принципа. Но потом решил, что ломаться глупо - история их отношений и так слишком затянулась.
- Дай мне немного времени. Я хоть душ приму.
- Жду тебя в спальне.
Солнечный свет, проникавший в дом сквозь широкое восточное окно с открытыми шторами, заливал кровать. Свисающее одним концом до пола одеяло и смятая простынь говорили о том, что у хозяина выдалась неспокойная ночь. Имаи разделся, сел, прикрывшись простыней, и подставил лицо солнцу. Сейчас ему не казалось, что выбранным способом можно решить даже часть проблем. Но где-то в глубине души Хисаши понимал, что пришел сюда не проблемы решать, а воплотить в жизнь свою давнюю полумечту - полуфантазию. Еще он почему-то думал о том, что собирается изменить Хидэ, впервые в жизни.
Теплые струи воды действовали расслабляюще и успокаивающе. Ачан представлял, что сейчас должно случиться, и его бросало в дрожь. Невозможно, невозможно, невозможно. Имаи будет прикасаться к нему, будет целовать его, будет…
«Аники, я помню наш с тобой первый раз. Мы были подростками, и ты говорил мне, чтобы я тебе доверился, что станешь моим другом, и я смогу всегда на тебя рассчитывать. Ты был так убедителен. Сейчас-то я понимаю, что запудрить мозги пареньку моего тогдашнего возраста плевое дело, но ты не соврал. Даже больше. Ты стал для меня настоящим старшим братом, роднее родного. Но Хисаши – это не ты. И связывают нас другие отношения. Я так боюсь.»
По дороге в спальню Ачан почему-то подумал о том, что собирается изменить Толлу, впервые в жизни.
А потом был секс и много солнца. Яркого, теплого, весеннего, желтого солнца.
Лежа рядом с Имаи, довольный, как сытый поглаженый кот, разомлевший Ачан думал, медленно, но упорно. Когда смутные подозрения обрели форму, он озвучил их, строго и ревниво:
- Готов поспорить на свой голос, что я у тебя не первый.
Имаи фыркнул:
- Готов поспорить на свою гитару, что я у тебя тоже.
На этом скользкая тема прекратила свое существование.
Хоть и не решив проблем, внутри группы возникла ещё одна взаимосвязь. Теперь ни один участник не мог вырваться из сложившейся схемы. В противном случае это был бы конец всего, создаваемого долгие годы тяжелым трудом. Ни у кого из них не поднялась бы рука разрушить BUCK-TICK.
Круг отношений замкнулся, связав группу крепче самых крепких цепей.
< THE END >
Когда я дописала, то подумала: "Интересно, а если бы Имаи и Сакурай все-таки решили выяснить, кто же был тот первый"?
Подумала - и картинка появилась практически независимо от сознания.
Итак, начинается разборка.
– Кто он?! (подразумевается «кто эта сволочь?!»)
Сакурай признается первым:
- Толл.
Имаи подбирает челюсть. Признается вторым:
- Хидэ.
Сакурай подбирает челюсть.
На следующий день Имаи подходит к Толлу и говорит, что, мол, аники, все здорово, кому я должен – всем прощаю, но теперь к Ачану, чтоб не на пушечный выстрел. У Юты не успевает отвалиться челюсть, когда Атсуши кидается защищать Ягами, типа, нам с Толлом ни-ни, а тебе с Хидэ можно?! Юта уже успевает подобрать челюсть и орет:
- Хошино, я не понял? Ты изменяешь мне с Имаи?!
Хидэ краснеет – такая подстава – но не успевает ничего ответить, когда в тишине, наступившей за криком Хигучи, раздается голос Толла со зловещими старшебратскими интонациями:
- Ютака, ты спишь с Хидэхико?
Немая сцена.
Первым приходит в себя Хошино и очччень спокойно говорит:
- Я сплю с Хисаши, Хисаши спит с Ачаном, Ачан спит с аники, Юта спит со мной, никого не пропустил?
Вторая немая сцена, все соображают. Три пары глаз устремляются на братьев Хигучи – ибо ж явно какое-то несоответствие. Те отступают, на лисьих мордах появляется одинаковое хитрое выражение, и оба вголос, не сговариваясь:
- Извращенцы! Как вы могли такое подумать?! Мы же братья. Мы не можем быть любовниками! Не-не-не. Вы что?!
И ведь не врут, самое главное. Ни единым словом.
Эта фотка сделана через несколько минут после того, как правда всплыла наружу. Немая сцена номер три
Автор: Zlobnyy Geniy
Фэндом: BUCK-TICK
Рейтинг: PG-13
Авторский комментарий: действие растянуто во времени, все события, с учетом воспоминаний, происходили с 1982 - 83 по 2007 год (впрочем, конечная дата – на выбор читателя); русизмы в тесте допущены сознательно; в остальном без комментариев.
читать дальше
To Buck –Tick. With love
Хидэ сидел, обхватив руками колени, и в неярком свете ночной лампы любовался, как на соседней кровати спит Имаи Хисаши. Стояла глубокая ночь, но ритм–гитарист BUCK-TICK совсем забыл о времени. Когда-то hide из X Japan сказал, что он хотел бы поставить Имаи у себя в комнате в качестве манекена. Хидэхико Хошино тоже не прочь был бы поставить его у себя, только в спальне. Чувствовать себя фетишистом Хошино было ни капельки не стыдно. Ну, может чуть-чуть, когда он представлял, что можно сделать с манекеном - Хисаши и его щеки краснели, а сердце сбивалось с ритма.
Почему он мечтал об Имаи? Трудно сказать. Может, потому что Хисаши был странный, может, потому что как-то раз на сцене он отвлекся от гитары и во время фансервиса в его воображении независимо от сознания появилась эротическая картинка, которая потом не отпускала долгое время, может еще почему. Хидэхико не стремился найти ответ на этот вопрос, как и сделать их отношения ближе. Он предпочел только любоваться Хисой всегда и везде, стараясь, чтоб остальным это не бросалось в глаза.
BUCK-TICK были в туре. В отеле очередного города Хошино и Имаи достался совместный номер. Как и много раз до этого, Хидэ любовался спящим лид-гитаристом. А Хиса взял и проснулся. Несколько минут они в молчании смотрели друг на друга, потом Имаи все же решил поинтересоваться, что, собственно говоря, происходит:
- Почему ты на меня так смотришь?
Хошино хотел что-то соврать, но мозги работать отказались, и ни одной дельной мысли в голову не пришло:
- Да вот. Не спится. Сижу, мечтаю.
- Боюсь подумать, о чем ты мечтаешь, глядя на меня такими глазами. С таким взглядом мне надо делать фансервис не с Ачаном, а с тобой! Хочешь?
- Нет.
Имаи удивился:
- Почему?
- Потому что я хочу от тебя не фансервиса, а чего-то более материального.
- Секса что ли?
- Представь себе.
Имаи сладко потянулся, растягиваясь каждой мышцей, перевернулся на живот, потянулся еще раз, прогнулся и сел лицом к Хидэхико:
- А что. Я согласен.
- Вот так просто?
- Думаешь, лучше, если я начну строить из себя борца за нравственность? Нафиг надо!
- Я как-то не так себе это представлял, - растерялся Хошино.
- А давай ты мне расскажешь, как именно ты представлял. А лучше покажешь, а, Хидэ? – подмигнул Имаи.
Хошино быстро сообразил, что второго такого случая может и не быть, и надо соглашаться, пока Имаи не передумал, даже если его предложение вызывает удивление. Гитаристы завалились в койку. Как и на сцене, Имаи лидировал, Хидэ поддерживал ритм. В целом получилась отменная музыкальная партия.
- Представь себе, сколько лет мы играемся в фансервис, а ничего, кроме показухи на сцене, с мужчиной у меня не было, - признался Имаи.
- Можно подумать у меня было!
- Зато теперь мы с тобой любовники, даже если это был первый и последний (в чем я сомневаюсь) раз, - заметил Имаи.
- Только, Хисаши, надеюсь, ты тоже думаешь, что лучше, если об этом никто не узнает?
- Конечно, я так думаю. И никто не узнает, если ты перестанешь поедать меня взглядом.
- Заметано, - усмехнулся Хидэ.
Скоро Имаи снова уснул, уткнувшись носом в плечо друга.
А Хошино думал о том, что он соврал Имаи.
***
Хисаши не был его первым мужчиной.
Как-то раз они с Ютакой шли к Хидэ домой. Стояла на редкость мерзостная погода. После вчерашнего дождя еще не сошли лужи, а на небе собирались новые тучи. Прохожие изо всех сил стремились побыстрее скрыться в домах от надвигающейся непогоды.
Возле входа в дом Хошино разлилась огромная лужа. Хигучи остановился и задумчиво огляделся в поисках обходной дороги:
- Я же в ней утону, если попрусь напрямик.
Недолго думая, Хидэ подхватил маленького Юту на руки и гордо, как крейсер Аврора, в несколько шагов преодолел мокрое, грязное и холодное препятствие.
- Надеюсь, этого никто не видел и не сфотографировал, - захихикал Хигучи. – А то из-за Хисаши с Ачаном о нашей группе и так пишут много всякой гадости.
- Если бы ты утонул, - серьезно заметил Хидэ, - у нас бы не стало бас-гитариста. А найти тебе замену очень сложно.
Дальнейшему развитию этой темы помешал дождь. Ливень хлынул без предупреждения, в два счета промочив задержавшихся на пороге людей до последней нитки. Случившееся не расстроило, а наоборот, даже подняло настроение. Мокрые, но веселые, они ворвались в квартиру Хошино.
По-быстрому приведя себя в порядок, хозяин отправился на кухню, готовить ужин, оставив ванну и сухие вещи в полное распоряжение гостя.
С кухни уже вовсю валил вкусный запах, когда Юта появился в дверях в длинной рубашке Хидэхико на голое влажное тело и почему–то с зубной щеткой в руке.
- Слышь, Хидэ, я тут подумал. Чисто из разряда "если бы". С кем из нашей группы ты бы хотел переспать? - спросил Хигучи.
Ритм-гитарист вытаращил глаза от столь неожиданного вопроса, но Юта терпеливо ждал ответа.
- С кем? – задумался Хошино, перебирая варианты. – Хм. С тобой.
- А если бы у тебя была реальная возможность переспать со мной, ты бы сделал это?
- Да.
- А давай! - воодушевился Ютака.
- Сейчас? – Хидэхико с сомнением посмотрел на уже накрытый стол. – Так ужин остынет.
- Хидэ, ты придурок что ли?!
Возмущенный Ютака в длинной рубашке и с зубной щеткой выглядел очень мило. Мелкая зараза, способная выкинуть такой фортель, что хотелось подвергнуть его медленной пытке, а потом задушить, нравился Хошино даже больше, чем их главный, то бишь Имаи-сан. Хидэ отложил поварешку и, подойдя к Юте, стащил с него единственную одёжку. Рубашка повисла на кисти Хигучи, зацепившись рукавом за зубную щетку. Юта инстинктивно отступил на шаг, упершись спиной в дверной косяк, и судорожно вздохнул, не в силах разжать руку. Хидэ поцеловал его в запястье - и кулак безвольно раскрылся, щетка упала на пол, и рубашка соскользнула вслед за ней. Хошино начал изучать голое тело, лаская, словно новую гитару: сильно и нежно, пытаясь понять, какое звучание она способна издать. Наблюдая за тем, как Юта кусает губы от удовольствия, Хидэхико вдруг вспомнил, как в третьем классе старшей школы на уроке физкультуры они с Ютакой поссорились, и тот запустил в него баскетбольным мячом, который угодил Хидэ в лоб и оставил после себя огромный синяк. И, вспомнив об этом, Хошино осознал - неожиданно для себя - насколько сильно он любит Хигучи со всеми его мозговыми тараканами.
- Хидээээ, да делай уже что-нибудь! - застонал Ютака. – Пока мы будем здесь стоять, твой суп совсем прокиснет.
Хошино отвлекся от мечтаний и, схватив Хигучи за руку, потащил в спальню.
Когда они уставшие и голодные уселись за стол, остывшая еда была сметена словно ураганом.
Разливая горячий чай, Хидэхико заметил, что Юта загрустил. Хошино пересел к нему, обнял, поцеловал в макушку. Хигучи встрепенулся, словно просыпаясь, и случайно выплеснул на себя чай. Пока Хидэ ходил за полотенцем, Ютака подпер голову рукой и снова задумался. Хошино нравился Юте до умопомрачения еще со школы. Первый раз встретив в классе этого реально высокого парня, Хигучи несколько дней не мог думать ни о чем, кроме него. Когда из просто одноклассников они стали друзьями, Ютака начал ценить Хидэ не только за рост. Но за рост в первую очередь! И сейчас Хигучи было немного совестно, что даже в момент, когда из близких друзей они превратились в очень близких друзей, он продолжает думать о постороннем и надеяться на ситуацию «а вдруг» - вдруг его идеал когда-нибудь соизволит…
***
У Хигучи Ютаки был свой идеал. И свой секрет. Его идеалом был старший брат, а секретом – их отношения с Толлом, далеко выходящие за понятие "братские". Ну, вообще-то дальше минета дело не заходило. И то, потому что аники оказался слишком принципиальным. Но ведь нормальные братья не отсасывают друг другу. Наверное.
В своего старшего брата Юта был влюблен. Еще с детства. Больше всего это чувство походило на тихое восхищение совершенством. Пусть у Толла была куча недостатков, но для Ютаки он был если не богом, то кумиром. И это же самое восхищение заставляло мечтать о бОльшем внимании со стороны ани-чана, чем то, которое он мог предложить младшему брату.
Однажды Юта собрал всю свою наглость и залез к Толлу в постель. Подкрался к нему осторожно, как кошка на охоте. Стараясь не разбудить, начал прикасаться губами к его лицу, в душе надеясь, что аники проснется и поддержит инициативу. Толл проснулся, спросонку не въехав в ситуацию, даже сделал попытку ответить на ласку, а когда до него дошло, что происходит, он железной хваткой вцепился брату в волосы и оторвал от себя. В полумраке комнаты Ютака не мог видеть его взгляд, но чувствовал, что он прожигает его насквозь. После минутной паузы старший брат скинул Юту на пол с обещанием утром устроить разборку.
Разборка состоялась. Толл орал так, что у Ютаки встали волосы дыбом без помощи стилистов. В порыве ответного гнева он не сдержался и проговорился о своих чувствах. Когда признание «Я же люблю тебя, идиот!» вылетело и зависло в воздухе, Юта опустил голову и сделался такой несчастный-несчастный, что аники не выдержал и обнял его. Хигучи прижался к нему всем телом. Кровь в висках стучала, как барабаны ани-чана на концерте. Но ничего из того, на что Хигучи надеялся и что воображал, не произошло. Ягами сокрушенно, но уже совершенно спокойно сказал, что дал бы ему ремня, да, жалко, не за что. И отпустил. Юта сел, где стоял, потому что ватные ноги не держали, а Толл просто ушел.
Ютака не привык сдаваться. Тем более что теперь терять было нечего - все карты раскрыты. Вечером того же дня он забрался к аники в душ. Заявив, что он уже взрослый и может делать, что хочет с кем хочет, полез к Толлу целоваться. В ванне было скользко, поэтому Ягами не отбивался, боясь поскользнуться и убиться. А там губы и руки младшего брата сделали свое дело. Желание отбиваться совсем пропало, стоило Юте опуститься на колени. Толл лишь выключил воду, чтоб она не отвлекала. Ну а после минета ему просто не осталось ничего другого, как притянуть к себе братика за хитрую мордочку и поцеловать взасос. Юта расцвел и заискрился, попытался добиться продолжения банкета, но тут уж Толл твердо сказал: "Нет!"
Привалившись к аники на диване перед телевизором, Юта наслаждался новыми возможностями: отвлечь брата поцелуем и стащить у него бутылку пива, или скурить одну сигарету на двоих, или забраться под одеяло, прижаться к теплому телу и не бояться, что тебя пинком сшибут с кровати, – это так здорово! И, конечно, он продолжал надеяться, что когда-нибудь аники засунет свои принципы себе в задницу и… В общем, Хигучи Ютака был счастлив.
Ягами Толл очень не хотел, чтобы эту милую семейную идиллию что-нибудь нарушило, поэтому свою тайну он хранил, как зеницу ока.
***
Ягами Толл спал с Сакураем Атсуши.
Первый раз это случилось давно, еще в первобытные времена, когда Ачан приходил к старшему брату своего друга, чтобы учиться играть на барабанах.
Сакурай тогда был странноватый, замкнутый и недоверчивый. И чтобы заставить его себе доверять, Толл с ним переспал. Сей нехитрый прием сработал. У Толла и Атсуши установились самые дружеские взаимоотношения. Потом они расстались. Потом Ягами стал барабанщиком BUCK-TICK.
То, что они снова оказались в постели, случилось, словно само собой. Правда, существовал еще Имаи, в которого Ачан был влюблен. Но отношениям Толла и Атсуши это не мешало. Ведь у них была не любовь, а скорее способ общения: доверительный и очень интимный.
Обычно, все происходило приблизительно так. Сакурай звонил и спрашивал: «Аники, ты не занят? Я хочу с тобой увидеться». Это было что-то вроде пароля. Толл отвечал: «Конечно», брал бутылку чего-нибудь покрепче и ехал к вокалисту. Они пропускали по стаканчику, обсуждали последние новости, погоду, музыку. Атсуши всегда первым обрывал разговор, поднимался и говорил, слегка смущаясь: "Идем?". Если это происходило вечером, то в спальне зажигались свечи. Странная прихоть двух взрослых мужчин, маленькая традиция. В неярком мерцающем свете они раздевались, спокойно, хоть и в предвкушении. Еще одной традицией был первый поцелуй: Толл целовал Ачана в ухо, облизывал ушную раковину, прикусывал мочку. Это расслабляло их обоих, делало игривыми. А после они лежали и снова говорили. На этот раз о вещах более личных. Сакурай мог поплакаться, пожаловаться, поистерить, спросить совета. Кроме Юты, Атсуши больше, чем кто-либо другой в группе, был младшим братом. Толл старательно гнал от себя эту мысль.
***
- Аники, - заорал Юта на весь дом, - тебе Ачан звонит!
- Слушаю.
- Ты не занят? Мне очень сильно нужна твоя помощь, - голос в трубке звучал так расстроено, что Толл аж перепугался.
- Я сейчас приеду, Атсуши.
- Спасибо.
- Что-то случилось? – глядя на встревоженное лицо брата, Юта тоже насторожился.
- Видимо, да. Разберусь.
В этот раз все традиции были нарушены. Ачан кинулся в его объятия, стоило Толлу переступить порог.
- Ты хоть объясни, что происходит, - пытался спрашивать Ягами в кратких перерывах между отчаянными поцелуями.
- Потом, все потом, - рычал Ачан, на ходу сдирая с себя одежду.
И, правда, все ответы и вопросы потом.
Сидя на развороченной кровати, Атсуши ежился от обдувающего его тело холодного воздуха и пытался закурить. После четвертой неудачной попытки Толлу пришлось сесть с ним рядом и поджечь сигарету, да и себе заодно.
- Так все-таки, что случилось?
- Что мне делать, ани-чан? Скажи, что мне делать с Хисаши?!
Больная тема наконец-то вырвалась на волю. Толл даже почувствовал что-то, вроде облегчения. Он был готов к тому, что однажды должен состояться этот разговор.
- Ты должен ему во всем признаться.
Успокоившийся было Сакурай начал снова скатываться в истерику.
- Как?! Как я могу сказать ему, что люблю его?! Это же Имаи! А-то ты его не знаешь. Он же меня съест! Ну, по крайней мере, житья точно не даст. Он не поймет. Просто не-пой-мёт!
- Атсуши, - Толл был очень серьезен, – не истери. Никто тебя не съест. Только надо не сдаваться и быть настойчивым (подумал Ягами о Юте). Вода камень точит. Пусть твоим первым шагом будет признание. А там, в зависимости от реакции, будем думать дальше. Главное - не впадать в панику. Если же Хиса начнет на тебя косо смотреть, можешь не переживать, я ему уши оторву.
Сакурай представил себе картину "Ягами Толл отрывает уши Имаи Хисаши" и нервно расхохотался.
***
С того разговора прошло не больше недели. В это время BUCK-TICK репетировали новую программу к скорому концерту. Имаи был очень раздражен, всем недоволен и на всех кричал.
- Ачан, хватит в окно пялиться! Уже всех ворон пересчитал. Лучше текст учи!
- Юта, прекрати мне рожи корчить! Думаешь, я не вижу?! Да, блин, вы взрослые мужики, почему я должен вас строить, как школьников?!
- Хидэ! Ты что, оглох?! Совсем в ноты не попадаешь!
(Реплика Хошино себе под нос: «А нефиг мне было с утра так громко в ухо стонать»).
- Аники, ну хоть ты можешь быть серьезным? – Толл прекращает лыбиться, с каменным лицом барабанит, пытаясь не рассмеяться.
Сакурай забывал текст, потому что очень волновался. Он решился: сегодня или никогда.
Наконец, репетиция закончилась. Имаи перестал нервничать, улыбнулся и предложил всем сходить пропустить по бокальчику пива. Пока инструменты раскладывались по местам, Атсуши подошел к Толлу и сказал тихо-тихо: «Я сделаю это сегодня». Толл подбадривающе подмигнул.
- Пей пиво, пиво, пиво, пиво пей, - фальшиво напевая, Ягами схватил Хидэ под одну руку, брата - под другую и зашагал к двери.
Хидэхико вырывался, оборачиваясь к оставленной гитаре, Юта вырывался в другую сторону, к басу, но Толл держал крепко и тащил их на выход, как бронетранспортер.
Хисаши и Атсуши остались одни. Имаи возился со своими гитарами, пытаясь устроить их на подставке, Сакурай вертел в руке микрофон, выбирая между двумя фразами «Хисаши, я люблю тебя» и «Хисаши, я хочу тебе что-то сказать». Оставшись с Имаи наедине, Ачану расхотелось признаваться. Но он подумал об успокаивающих объятиях Толла, мысленно досчитал до трех и выдал в микрофон: «Хисаши, я хочу тебя». (Это смешались две вертевшиеся в голове фразы).
Имаи развернулся в прыжке. Он думал, что ушли все, и за гитарами не заметил вокалиста. Усиленный микрофоном голос, раздавшийся в пустой, как ему казалось, комнате очень испугал Хису.
- Сакурай! – нервно дергая глазом, Имаи выругался. – Хочешь, чтоб я умер от разрыва сердца?!
И только после эмоциональной разрядки до сознания дошел смысл сказанных слов.
- В каком это смысле «я тебя хочу»? – подозрительно переспросил Хиса.
Может, сложись все по-другому, Атсуши пошел бы на попятную, но от испуга Хисаши он немного офигел и расслабился, поэтому наконец-то смог произнести вслух:
- Я хотел сказать, что люблю тебя.
Звук, который в ответ издал Имаи, был похож на гудок простуженного паровоза - столько чувств в нем уместилось. После этого настала длинная неловкая пауза. Имаи пытался собрать мысли в кучу и придать им звуковую форму, а Сакурай, зараннее предчувствуя скандал, отстраненно прикидывал, каким концом лучше всего засунуть микрофон в Хисаши, когда тот начнет орать. Наконец Хиса сказал:
- Идем, Ачан, нас ждут.
- Никуда не денутся, а я хочу знать, что ты скажешь мне в ответ!
Имаи покосился на микрофон, который Атсуши крепко сжимал в руке, но сказал то, что думал:
- Твоя первая фраза кажется мне ближе к истине. Я хорошо тебя знаю, и поверить в то, что ты меня хочешь, могу намного легче, чем в то, что ты меня любишь.
Такой ответ стал полной неожиданностью. Сакурай почувствовал, как на глаза наворачиваются злые слезы – так его еще никто не обижал. Он криво улыбнулся, скрывая обиду.
Дружеские посиделки так и не состоялись. Когда Имаи и Сакурай оказались в компании остальных участников группы, столик в баре окутала тревожно-скандальная атмосфера.
Первым ушел Ачан. Обида оказалась слишком сильной, чтоб можно было сидеть рядом с Хисаши и делать вид, что ничего не произошло. Вслед за ним ушел сам Хиса. Остальные молча переглянулись. Что лидер и фронтмен поссорились, поняли все. О причине догадывался Толл, но он оставил свои мысли при себе.
- Что за люди: пришли, испортили настроение и ушли, - проворчал Юта. – Поехали домой, аники. Я спать хочу.
- Давай без меня. Я еще посижу.
- Как знаешь.
- Идем, я тебя провожу, - предложил Хидэ.
Хошино и Хигучи ушли. Толл покурил, подумал и поехал к Сакураю.
Как он и предполагал, Атсуши был расстроен и пьян.
- Рассказывай, - скомандовал Ягами.
- Представляешь, - Сакурай улыбнулся во все тридцать два, - он мне не поверил. Я еле-еле заставил себя произнести вслух эти несчастные несколько слов, а эта сучка крашенная мне не поверила!
Эмоции вырвались на волю: в стену полетела пепельница, за ней вслед чашка, за чашкой вдогонку ваза. Толл сидел в кресле и наблюдал за погромом. Выпустив пар, Атсуши хотел подойти к столу за бутылкой, но по дороге ему подвернулся стул. Зло пнув его необутой ногой, Сакурай больно ударился пальцами. Желая отомстить, он пнул стул еще раз, другой ногой. От вспышки бешенства несчастной мебели грозила преждевременная смерть, но Ягами решил, что пора вмешаться и остановить вандализм.
- Ачан, - голос Толла с ласковыми, но твердыми интонациями подействовал успокаивающе, - хватит издеваться над мебелью. Прости меня, я не подумал об этом.
- О чем? – Сакурай бросил ломать стул и с легким интересом оглянулся на Ягами.
- О такой реакции со стороны Хисаши. А ведь это так очевидно.
- Правда? – в тоне Ачана прорезалась ирония. – Я так заврался, что мне нельзя верить?
- Нет. Все намного проще. Извини, конечно, но мы все знаем, что ты слишком эмоциональный и увлекающийся тип и вполне способен сделать из мухи слона. И Имаи знает. Думаю, он просто решил, что это очередная твоя блажь – поиграть с ним в любовь. Что-то вроде фансервиса, но внутри группы.
Сакурай, немного подумав, кивнул:
- Даже если ты прав, мне от этого не легче. Аники, ну а ты веришь мне?
- Конечно. Ведь я знаю тебя лучше, чем кто-либо другой.
- Да чего уж там. Так и говори «ведь я трахаю тебя почти два десятка лет».
Толл обладал хорошо натренированным терпением, поэтому продолжил все так же спокойно:
- Да, я это делаю, но ты, вроде, не против. Кстати, ты помнишь, с чего у нас все начиналось?
- С лапши. С лапши, которую ты навешал мне на уши, - зло ответил Ачан, но обижать Толла передумал, поэтому сразу продолжил: – Конечно, помню: с доверия. Хочешь сказать, если мы с Хисой станем любовниками, он поверит в то, что я его люблю по-настоящему?
Логики в этом заявлении было не много, но Атсуши был пьян, а Ягами не хотел его расстраивать еще больше:
- Не думаю, что все произойдет так просто, но в этой идее есть что-то здравое.
В ходе разговора Атсуши успокоился. Предположение Толла направило его мысли по иному руслу: от неудавшегося признания до обдумывания плана совращения Имаи. Ягами только хитро улыбался, наблюдая как лицо Ачана из расстроенного становится сосредоточенно-задумчивым.
Восстановив душевное равновесие, Атсуши, все время просидевший на полу, подполз к Толлу и положил голову ему на колени:
- Что бы я без тебя делал, ани-чан?
- Пинал стулья и пил в одиночестве.
- Это да.
Ягами перебирал черные пряди волос Сакурая и думал о Хошино. Он был уверен, что Хиса тоже любит Ачана, а значит, рано или поздно их отношения наладятся, тогда Хидэ останется единственным нормальным мужиком в их группе.
В это время Хошино Хидэхико и Имаи Хисаши надирались виски у ритм-гитариста дома. Точнее Хошино Хидэхико присутствовал при том, как Имаи Хисаши надирается виски.
Оставив Толла в баре, Юта предложил Хидэ чашечку чая под негромкую музыку, пока брата нет дома. Когда чай подходил к концу, а басист был уже полуобнажен, у Хидэхико зазвонил телефон. На другом конце мобильной связи оказался злой голос Хисаши:
- Хошино, я пью виски, сидя на ступеньках у дверей твоей квартиры. Почему я здесь сижу?
- Потому что меня нет дома, - смиренно ответил Хидэ. – Я понял. Буду максимум через полчаса.
Связь отключилась. Хошино вздохнул.
- Извини, Юта. Я сегодня выбран личной жилеткой злого и пьяного Имаи-сана.
- Твою мать! Сами не могут решить свои проблемы! Достали, блин, на нас отыгрываться!
- Не переживай так. Первый раз что ли? Ладно, мне бежать надо.
Расставшись с Хидэ, Ютака плюнул на все и завалился спать.
А Хошино наблюдал за тем, как Хиса пьет.
Имаи напивался и зверел. Несмотря на то, что с Сакураем они были давними очень хорошими друзьями, иногда Ачан выводил Хисаши из себя. Разными способами, но всегда несознательно. Теперь он, похоже, взялся за это специально. Больше всего Имаи злило то, что он никак не мог понять следует ли воспринимать слова Сакурая всерьез. С одной стороны, зная Ачана, можно быть уверенным, что он через месяц обо всем забудет, с другой стороны, опять же зная Сакурая, можно думать, что все правда.
- Вот же истеричная сволочь! - вырвалось у Хисы, и рюмка сделала попытку улететь в угол. Неудачную, так как Хидэ успел поймать её на взлете.
- Имаи, ты можешь играть на моих нервах, но не смей портить мою собственность! - крик Хошино немного вернул Хисаши на землю.
- Свинья. Вот кто он, - доверительно сообщил Хиса и встал – выпитое просилось обратно. Комната качнулась, Имаи схватился за угол стола, пытаясь удержать равновесие. «Когда ты уже вырубишься?» - думал Хошино, подхватив Хисаши, чтоб помочь добраться до туалета. С горем пополам добравшись до пункта назначения и удовлетворив потребности, Имаи вернулся к бутылке, уже второй. Хидэ, понимая, что с пьянством пора прекращать, несмотря на протесты, забрал виски и потащил Имаи в спальню. Увидев знакомую до последней вмятины кровать, Хиса пьяно захихикал и начал приставать к Хошино. Тот не сопротивлялся, дожидаясь, пока алкоголь сделает свое дело. Скоро Имаи отключился, а Хидэхико вздохнул с облегчением.
Первое, что с утра увидел второй гитарист BUCK-TICK, открыв глаза, - протрезвевший, похмелившийся и помывшийся Хисаши перед зеркалом. Имаи собирался одеться да так и застыл, глядя на свое отражение, пытаясь найти во взгляде ответ на вопрос: "Что делать?" Вариантов, как поступить было много. Нужно только решить, какой выбрать. Самый легкий – сделать вид, что ничего не произошло – отпадал сразу. Сакурай будет дуться и обижаться, начнет ныть и уйдет в запой. Хисаши это не устраивало хотя бы потому, что, во-первых, вокалист ему нужен был в рабочем состоянии, а во-вторых, он ценил друзей. Можно было подыграть, но Имаи этого тоже не хотел. Если все обстоит так, как он думает, то вскоре Ачан забросит идею чувств и придумает что-то другое. Тогда уже самому Имаи прийдется либо ныть и лезть на стену либо уходить в запой. Для Хисаши любовь была не просто выдумкой фанаток. Так уж сложилось. Имаи действительно любил Ачана и особо не скрывал этого: он терпел его капризы, прощал нытье и выпивку, сигареты и сорванный голос, писал для него песни и музыку, так или иначе, но все хиты BUCK-TICK были в какой-то степени созданы под влиянием личности Сакурая. Постепенно Хисе стало казаться, что лучше всего поступить так, как когда-то получилось с Хидэхико. Просто переспать с Атсуши. Глядишь, и половина проблем отпадет.
Заметив, что Хидэ проснулся, Имаи бросил через плечо:
- Доброе утро.
- Тебе того же. Хисаши, ты можешь объяснить, что случилось?
- Не твое дело.
- Мое, раз ты пьешь в моем доме и портишь мои вещи!
- Тебе что-то не нравится?
- Да.
- А мне плевать. Иди нафиг, Хошино.
Хидэ не обиделся на грубость. Свою долю любви и нежности он получал в другом месте. Имаи, все-таки одевшись, склонился над лежащим ритм-гитаристом, поцеловал:
- Я ушел. Напомню, что через пять дней у нас выступление, опоздаешь на репетицию - расстреляю.
Хидэ показал спине Имаи язык.
К выполнению принятого решения Хисаши приступил на следующий день после лайва. Ранним утром он появился на пороге дома Сакурая и трезвонил до тех пор, пока помятый со сна, недовольный, зевающий Ачан не открыл дверь.
- Заходи, - пригласил Атсуши и пропустил гостя внутрь. – Зачем приперся?
Конечно же было невежливо так спрашивать, но Сакураю еще казалось, что он спит, а во сне с Хисой можно делать разные вещи. Например, грубить.
- Я хочу с тобой переспать.
Сакураю показалось, что он ослышался.
- Что?
- Я хочу с тобой переспать.
Атсуши незаметно себя ущипнул, чтобы проверить сон это или бред, и понял, что не спит. Сама по себе идея Имаи была неплохая и, в принципе, в планы Ачана входила. Но вот так сразу с утра и с порога? Слишком быстрое развитие событий.
- А если я откажусь?
- Ты же знаешь, я никогда никого не заставляю, только предлагаю.
Сначала Сакурай хотел сказать «нет» чисто из принципа. Но потом решил, что ломаться глупо - история их отношений и так слишком затянулась.
- Дай мне немного времени. Я хоть душ приму.
- Жду тебя в спальне.
Солнечный свет, проникавший в дом сквозь широкое восточное окно с открытыми шторами, заливал кровать. Свисающее одним концом до пола одеяло и смятая простынь говорили о том, что у хозяина выдалась неспокойная ночь. Имаи разделся, сел, прикрывшись простыней, и подставил лицо солнцу. Сейчас ему не казалось, что выбранным способом можно решить даже часть проблем. Но где-то в глубине души Хисаши понимал, что пришел сюда не проблемы решать, а воплотить в жизнь свою давнюю полумечту - полуфантазию. Еще он почему-то думал о том, что собирается изменить Хидэ, впервые в жизни.
Теплые струи воды действовали расслабляюще и успокаивающе. Ачан представлял, что сейчас должно случиться, и его бросало в дрожь. Невозможно, невозможно, невозможно. Имаи будет прикасаться к нему, будет целовать его, будет…
«Аники, я помню наш с тобой первый раз. Мы были подростками, и ты говорил мне, чтобы я тебе доверился, что станешь моим другом, и я смогу всегда на тебя рассчитывать. Ты был так убедителен. Сейчас-то я понимаю, что запудрить мозги пареньку моего тогдашнего возраста плевое дело, но ты не соврал. Даже больше. Ты стал для меня настоящим старшим братом, роднее родного. Но Хисаши – это не ты. И связывают нас другие отношения. Я так боюсь.»
По дороге в спальню Ачан почему-то подумал о том, что собирается изменить Толлу, впервые в жизни.
А потом был секс и много солнца. Яркого, теплого, весеннего, желтого солнца.
Лежа рядом с Имаи, довольный, как сытый поглаженый кот, разомлевший Ачан думал, медленно, но упорно. Когда смутные подозрения обрели форму, он озвучил их, строго и ревниво:
- Готов поспорить на свой голос, что я у тебя не первый.
Имаи фыркнул:
- Готов поспорить на свою гитару, что я у тебя тоже.
На этом скользкая тема прекратила свое существование.
Хоть и не решив проблем, внутри группы возникла ещё одна взаимосвязь. Теперь ни один участник не мог вырваться из сложившейся схемы. В противном случае это был бы конец всего, создаваемого долгие годы тяжелым трудом. Ни у кого из них не поднялась бы рука разрушить BUCK-TICK.
Круг отношений замкнулся, связав группу крепче самых крепких цепей.
< THE END >
Когда я дописала, то подумала: "Интересно, а если бы Имаи и Сакурай все-таки решили выяснить, кто же был тот первый"?
Подумала - и картинка появилась практически независимо от сознания.
Итак, начинается разборка.
– Кто он?! (подразумевается «кто эта сволочь?!»)
Сакурай признается первым:
- Толл.
Имаи подбирает челюсть. Признается вторым:
- Хидэ.
Сакурай подбирает челюсть.
На следующий день Имаи подходит к Толлу и говорит, что, мол, аники, все здорово, кому я должен – всем прощаю, но теперь к Ачану, чтоб не на пушечный выстрел. У Юты не успевает отвалиться челюсть, когда Атсуши кидается защищать Ягами, типа, нам с Толлом ни-ни, а тебе с Хидэ можно?! Юта уже успевает подобрать челюсть и орет:
- Хошино, я не понял? Ты изменяешь мне с Имаи?!
Хидэ краснеет – такая подстава – но не успевает ничего ответить, когда в тишине, наступившей за криком Хигучи, раздается голос Толла со зловещими старшебратскими интонациями:
- Ютака, ты спишь с Хидэхико?
Немая сцена.
Первым приходит в себя Хошино и очччень спокойно говорит:
- Я сплю с Хисаши, Хисаши спит с Ачаном, Ачан спит с аники, Юта спит со мной, никого не пропустил?
Вторая немая сцена, все соображают. Три пары глаз устремляются на братьев Хигучи – ибо ж явно какое-то несоответствие. Те отступают, на лисьих мордах появляется одинаковое хитрое выражение, и оба вголос, не сговариваясь:
- Извращенцы! Как вы могли такое подумать?! Мы же братья. Мы не можем быть любовниками! Не-не-не. Вы что?!
И ведь не врут, самое главное. Ни единым словом.
Эта фотка сделана через несколько минут после того, как правда всплыла наружу. Немая сцена номер три
-
-
28.10.2011 в 16:37-
-
28.10.2011 в 17:18-
-
28.10.2011 в 18:04ксати, у меня в дневнике есть несколько их песен. Тег музыка или Buck-Tick.
Ninjin, я тоже была в шоке сначала, а потом мне понравилось
-
-
28.10.2011 в 18:36-
-
29.10.2011 в 12:50Я тоже так думала сначала. Я вообще иностранную музыку плохо переношу. Вокруг Бак-Тик я ходила года три. Пыталась слушать, выключала, слушала еще. А потом мне попалась Alice in wonder undergraund - и я увязла. Все таки Buck-tick сильно выделяется среди других дж-рок групп. О них даже на луркморе написано с уважением
-
-
29.10.2011 в 21:40-
-
27.03.2012 в 10:08а фик великолепный, да.
-
-
27.03.2012 в 15:14-
-
27.03.2012 в 15:19только скоро не жди, я тормоз